Прелестная наставница - Страница 71

— Не смей больше так делать!

— А ты не бей меня ногами по голове.

— Но я боюсь упасть!

— И напрасно — этого я точно не допущу.

Люсьен пользовался ее беспомощностью, гладя везде, куда мог дотянуться. Прошла целая вечность, а он все прикасался к ней. Как она любила его вопреки негодованию! Любила звук его голоса, тепло рук…

Наконец Люсьен потянул ее за ноги, раздался треск ткани…

— Что-то меня поймало!

— Не что-то, а кто-то. Я.

Александра могла бы поклясться, что он потерся о ее ногу щекой, отчего горячая волна прошла по ее телу.

— Я хочу сказать, платье за что-то зацепилось.

Руки снова двинулись вверх по внутренней поверхности ног, и это движение закончилось влажным прикосновением.

— Ты что… ты там целуешь?

— Ну да.

— Хватит, Люсьен!

— Сейчас придвину твой сундук.

Он отошел, но вскоре вернулся и встал у нее за спиной. Александра неожиданно почувствовала, что трется обо что-то твердое.

— Боже мой! — выдохнул Люсьен. — Так где ты зацепилась?

— Слева.

— Здесь?

Рука протиснулась между рамой и грудью, ладонью вверх, и кончики пальцев пощекотали сосок через ткань платья.

Александра дышала все чаще — не то из-за неудобства позы, не то из-за его близости. Как бы то ни было, Люсьен решил, что лучше будет продолжить начатое, имея твердую почву под ногами. Он постарался освободить зацепившуюся ткань, и после очередного рывка награда оказалась в его объятиях. Александра немедленно обвила его шею руками и прильнула к нему с такой силой, что он потерял равновесие и лишь чудом успел соскочить с сундука, не свалившись на пол вместе со своей драгоценной ношей.

Не заботясь ни о чем другом, Люсьен нашел губами губы Александры. Его плоть была напряжена с той самой минуты, как он увидел ее аппетитный зад торчащим из окошка подвала.

— Люсьен… — прошептала она, на миг отстранившись. Выходит, они снова были в самых доверительных отношениях, достаточно доверительных, чтобы звать друг друга по имени. Люсьен уложил Александру на пол, где они тут же подверглись атаке мохнатой торпеды, с радостным визгом облизавшей их лица.

— Это еще что такое! — возмутился Люсьен, пытаясь оттолкнуть разбушевавшегося Шекспира.

— Сидеть! Лежать! Отстань! — со смехом отбивалась Александра.

Дверь, скрипнув, приоткрылась.

— Милорд, что случилось?

— Вон! — рявкнул Люсьен. Дверь тут же снова захлопнулась.

— Какое счастье, что мы оба одеты! — смеясь, воскликнула Александра и подхватила пса на руки.

— Да уж, минутой позже все было бы иначе.

— Ничего подобного!

Ну вот, она вполне оправилась! И надо же было собаке вмешаться! Люсьен уселся и посадил Александру к себе на колени.

— Чувствуешь? Ну скажи.

— Еще бы! — Она сглотнула.

— Ты ведь тоже меня хочешь, правда?

— Очень!

Александра обернулась и поцеловала его, тем самым положив предел терпению Люсьена. Нужно было срочно что-то предпринимать.

Когда они оба оказались на постели, Люсьен помедлил, решая, что делать с бесцеремонным представителем семейства собачьих. Александра лежала, опершись на локоть, с таким откровенно нетерпеливым выражением лица, что он едва не отмахнулся от этой проблемы; потом, озаренный неожиданной идеей, вынес терьера за дверь и сунул в руки ошеломленному Томкинсону.

— Глаз с него не спускай!

Вместо обычных протестов Александра встретила Люсьена пылким объятием и первой начала раздевать его, а он с удовольствием внес свою лепту в последствия ее авантюры, окончательно растрепав узел золотисто-рыжих волос.

— Но это вовсе не означает, что я тебе поверила, — прошептала она, раскрыв рубашку и трогая языком плоский мужской сосок.

— Рано или поздно поверишь! — Люсьен стянул платье с ее плеч и покрыл их поцелуями.

— Нет, я не…

Одежда разлетелась в разные стороны, и впервые после бесконечно долгого перерыва они соединились с жадностью изголодавшихся друг по другу любовников. Это была не ласковая, изысканная близость, а яростное наслаждение, когда счастливый крик сам собой рвется из груди…

Когда Люсьен очнулся от короткого забытья, он лежал на спине, а в окошке трепетал на ветру клок ткани от платья Александры. Упрямице почти удалось ускользнуть, и он поклялся никогда больше не давать ей такой возможности.

— Все-таки хорошо, что спас меня именно ты, а не Уимбл, — сказала Александра, приподнимаясь на локте.

— Обещай больше не устраивать побегов, иначе…

— Иначе — что? Ты снова вытащишь меня из окна и уложишь в постель? — Она замурлыкала, как довольная кошка. — Я согласна. Такое наказание — хоть каждый день! Впрочем, если таким способом ты пытаешься меня в чем-то убедить, то напрасно. Я и раньше знала, что ты отличный любовник и обаятельный повеса.

— Вот как, обаятельный? — Он накрутил на палец золотистый локон. — Я делаю успехи. Раньше ты никогда так не говорила обо мне.

— Считай, что сегодня день комплиментов.

— Кстати, как раз об этом я и хотел поговорить. Согласно моим указаниям, Томкинсон вручил мне вот это. — Люсьен потянулся к брошенному на пол сюртуку и достал из кармана письмо. — Адресовано Эмме Гренвилл.

На лице Александры не отразилось ни малейшего удивления. Впрочем, судя по содержанию письма, она и не надеялась, что оно достигнет адресата.

— «Дорогая Эмма! — начал Люсьен, развернув письмо. — Боюсь, я не смогу в ближайшее время приступить к своим обязанностям. Меня похитил и заточил в подвал мой последний наниматель — напыщенный, надоедливый, упрямый, свиноголовый, окончательно свихнувшийся граф Килкерн».